Строительный материал для юрты — дерево, войлок, кожа. Из тонких деревянных шестов сделаны секции ее легко разбирающихся и собирающихся стен — хана (1). Юрта среднего размера имеет шесть или восемь таких секций, а если их двенадцать, то это уже большая парадная или гостевая юрта. 

Тонкие жерди — уни (2) — соединяют стены с дымовым отверстием, образуя конусообразную крышу. Сквозь дымовое отверстие — тооно (3) — проникает и солнечный свет. Снаружи решетчатые стены и крышу покрывают большими кусками войлока (4). Куски длинные, 6–8 м, требуется их от четырех до восьми. Летом юрта покрыта ими в один слой, зимой — в два (в ХХ веке стали поверх войлока натягивать на юрту белую ткань, обычно водонепроницаемую).

Поверх конструкцию обматывают тонкими, но очень прочными кожаными или сплетенными из конского волоса веревками, чтобы и войлок, и ткань плотно прилегали к стенам. Летом юрту ставят прямо на землю, и в жару для вентиляции приподнимают края вой лочного покрытия. Зимой, вернувшись на место постоянной стоянки, юрту ставят на дощатый пол, который покрывают кусками старого войлока и шкурами.

От центра дымового отверстия до пола спускается прочная веревка, к которой привязывают весьма массивный камень. Он придает юрте ветровую устойчивость, а сильные ветры гуляют по монгольской степи практически круглый год.

 

В центре юрты находится очаг — главный сакральный объект всякого человеческого жилища. Его основу составляют три больших камня — авын гурван чулуу (5), «три отцовских камня». Эти камни путешествуют вместе с юртой, и при ее установке их первыми кладут на место будущего очага. Возле очага, вертикально (если их два) или слегка под углом (если он один), стоит багана (6) — опорный столб или шест, упирающийся нижним концом в пол, а верхним, имеющим развилку, в обод дымового отверстия. Это символ магической связи поколений и времен. Когда в семье рождался ребенок, на развилке шеста делалась маленькая зарубка, во время родов женщина часто держалась обеими руками за багана. Порой его вместе с умершим отвозили на кладбище, а для юрты вырезали новый.

На очаге стоит металлическая подставка (7), способная удержать большой чугунный котел (8), в котором варят баранину, готовят чай с молоком и солью. Котел не моют, не отскребывают с его боков остатки еды, просто ополаскивают — так, по мнению кочевников, вкуснее, да и воду в степи надо беречь.

Готовый чай сливают в домбо (9) — стоящий рядом с очагом высокий деревянный сосуд, в котором напиток долго сохраняется теплым. В середине ХХ века на смену домбо пришли китайские термосы. Их меняли на шкурки тарбаганов по «курсу» 10:1. Учитывая, что на ленивых, отъевшихся за лето тарбаганов в сезон охотились почти все, обмен был вполне выгодным.

Пространство между очагом и алтарем занимают невысокий стол и несколько маленьких табуреток (10) — для гостей. Хозяева обычно сидят, скрестив ноги, на полу. Стоит только хозяйка, она разливает по пиалам чай или бульон. Отдельно в большой миске на стол ставят вареное мясо. Каждый гость сам отрезает себе понравившуюся часть и долго ее обгладывает. Вернуть необглоданную кость считается неприличным. Спиртным угощает хозяин. Он наливает горячительное в большую пиалу и, держа ее обеими руками, подносит сначала самому почетному и уважаемому гостю.

Надо отпить глоток (пить до дна не принято) или хотя бы пригубить. И точно так же, двумя руками, вернуть пиалу хозяину, который доливает ее и передает следующему гостю.

В любой юрте есть два обязательных оберега: веревка чагтага (11), заплетенная между уни и напоминающая бараньи кишки, — символ богатства и благополучия, и мешочек с зерном и клочками шерсти (12) — жертва духу — хранителю очага.

Здесь по солнечному лучу, проникающему сквозь дымовое отверстие, определяют время суток — механических часов Монголия не знала вплоть до начала ХХ века. монгольская юрта неразрывно связана с календарем — не вообще, а с конкретным восточноазиатским 12-летним «животным» циклом, все домашние, дикие и мифологические персонажи которого прочно ассоциируются с какой-либо частью юрты.